«Дух» и «духота» литературной пушнины
Н. А. Рогачева рассматривает язык и риторику, используемые в политической сфере в 1920-е годы для описания отношений между художником и государством. В это время в СССР активно разрабатывалась риторика, связанная с культурной революцией и перестройкой культуры. Автор отмечает, что помимо милитаристской метафорики, присутствует и язык органических метафор роста и расцвета новых литературных сил, которые связываются с пролетарской формой культуры.
Статья также обращает внимание на риторику переделки и перекраивания классической русской литературы, которая сопровождалась сопоставлениями с драгоценным наследством. В работах по эстетике и литературной критике подчеркивается, что пролетарский писатель должен овладеть различными навыками, такими как строительство, портновство и старьевщество, чтобы правильно использовать полученное наследство.
В статье также приводятся цитаты из резолюции “Пролетариат и искусство” (1918) и статьи Льва Троцкого “Формальная школа поэзии и марксизм”, которые подчеркивают необходимость пересмотра и утилизации прошлого искусства в рамках пролетарской культуры.
Автор указывает на противоречия в отношении к футуризму и другим литературным направлениям, исходя из взгляда на них как на продукты прошлого. Заключительно, статья отмечает, что формирование новой литературы в СССР включает как унаследованные классические произведения, так и современное искусство, и их “пересмотр” и “отбор” происходит со стороны пролетариата.
В политической сфере 1920-х годов использовался язык милитаристской метафорики, который точно выражал напряженный характер времени и боевой настрой власти большевиков. Однако, одновременно с этим, складывался язык органических метафор роста и расцвета новых литературных сил.
Органические метафоры роста и расцвета были использованы для создания мысли о самопроизвольности и биологической целесообразности зарождения пролетарской формы культуры. Пролетарский писатель должен был овладеть искусством строителя, портного и старьевщика, чтобы правильно распорядиться полученным наследством.
Предложение состояло в пересмотре и перекраивании классической русской литературы. Резолюция “Пролетариат и искусство” подчеркивала необходимость критического освещения “сокровищ старого искусства” и “драгоценного наследия”, а также “отбора” необходимых элементов. Искусство прошлого и настоящего было рассматриваемо как материал для строительства новой литературы.
Футуризм и другие литературные направления рассматривались как продукты прошлого и включались в категорию “живых мертвецов”. Автор отмечает, что беллетристика и условные формы “буржуазных течений” были более пригодным материалом для новой литературы, чем реалисты XIX века.
Автор указывает на необходимость пересмотра и утилизации прошлого искусства в рамках пролетарской культуры. Новая литература должна строиться на основе унаследованных классических произведений и современного искусства. Она должна подвергаться “пересмотру” и “отбору” со стороны пролетариата.
Н. А. Рогачева рассматривает язык и риторику, используемые в политической сфере в 1920-е годы для описания отношений между художником и государством. В это время в СССР активно разрабатывалась риторика, связанная с культурной революцией и перестройкой культуры. Автор отмечает, что помимо милитаристской метафорики, присутствует и язык органических метафор роста и расцвета новых литературных сил, которые связываются…
Н. А. Рогачева рассматривает язык и риторику, используемые в политической сфере в 1920-е годы для описания отношений между художником и государством. В это время в СССР активно разрабатывалась риторика, связанная с культурной революцией и перестройкой культуры. Автор отмечает, что помимо милитаристской метафорики, присутствует и язык органических метафор роста и расцвета новых литературных сил, которые связываются…